Сага о Белом Свете. Порнократия - Евгений Черносвитов

2) Работая в квантовом мире, физик оказывается… создает его! В философским языком говоря: «нет объекта без субъекта» Но тогда, как говорили древние (Сократ устами Платона) – нет субъекта без объекта!.. Ретивые «окологении» (простите неологизм мой!) уже подсчитали, когда исчезнет наша планета Земля! Когда «растает» или «остынет» Солнце… Когда черт утащит Луну…

…Давайте передохнем! Баба Люба, я заслужил миску похлебки, а то выпить очень хочется и сигару «гаванскую» искурить…“ Баба Люба, явно находясь под впечатлением рассказа Николая, открыла было рот, чтобы ему ответить, но ее опередила Саша. Повернув лицо в сторону Фруентова и смотря ему в глаза, сказала по-английски: „coffee, tea or me?“ Профессор опустил голову, выдержал паузу, а потом сказал: „Деточка, перефразируя Константина Эдуардовича Циолковского, скажу: «Тебя ослепляет …отдаленность от настоящих мужчин, которых ты, несомненно, достойна!»

«Ясненько, товарищ профессор! Как вернусь в Москву, тут же поступлю в медицинский институт и в кружки бальных танцев и хороших манер… Извините, больше не буду… навязываться!»

«Садись, пять!» – улыбаясь, сказали в один голос два профессора – Николай Константинович и Владимир Николаевич…

…«In the business of production and logistical deliberations we sometimes forget to look at the world with the amazement and wonder of a child… To slow down and connect more intimately with all of life. What reminds you to connect with the wonder of the world?»7

«Хайго-ни таиёу-о моттэ иру хито-но тамэ-но коуун» (удача у того, у кого солнце за спиной), – неожиданно сказала баба Люба, когда все, после сытного ужина – съели свежего горячего копчения кабаний бок с овощами 100 сортов – тянули загадочный ликер из сакадзуки, и потягивали «гаванские» и «гавайские» сигары, макая кончики в ликер.

«Я помню, любимая, помню… что обещал раскрыть сокровенную тайну японцев, но, дайте мне покончить с этим мошенником Альбертом Эйнштейном!» – сказал Николай, зловеще улыбаясь! Позвольте представить вам ответ, что значит, предоставленный мне моим другом, профессором Звягиным Виктором Николаевичем, членом комиссии на математической Олимпиаде ДВ прошлого года. Вот он:

«Формулу ввёл в оборот Альберт Эйнштейн. В ней E – полная энергия тела, m – его масса, а c – скорость света в пустоте. Она иллюстрирует то, что масса и энергия, по сути, одно и то же свойство физической материи. Это очень в стиле нетривиального мышления Эйнштейна: объединить пространство и время в пространство-время, а энергию и массу в – энергию-массу. До него считалось, что в любом физическом процессе сохраняется масса и энергия по отдельности. Современная физика считает, что сохраняется «энергия-масса».

Это, в частности, означает, что горячий чайник немного тяжелее холодного, а движущийся автомобиль – стоящего. Правда, это «немного» так мало, что заметить его можно только в крупном масштабе. Никакие весы не покажут изменение массы при нагревании чайника. Но вот Солнце ежесекундно теряет сотни миллионов тонн массы, которая превращается в энергию его излучения.

При некоторых физических процессах материя может даже полностью перейти в излучение. В этом случае масса целиком пропадает, но её место занимает энергия разлетающихся частиц. И наоборот, из электромагнитного поля могут рождаться частицы конечной массы. В этом случае они «берут взаймы» свою массу у энергии излучения. Всем этим и «управляет» формула E =mc2, и это обычное дело в квантовой механике.

Кстати, сам Эйнштейн не признавал многие положения квантовой механики, но, несмотря на это, его знаменитая формула там всегда отлично работала и продолжает это делать и сейчас».

Действительно, ученик 9-го класса Комсомольска-на-Амуре, Андрюша Щукин, великолепно понял Эйнштейна. Конечно, разве он мог допустить, что все это чистейшей воды блеф, с одной стороны. И хитрейшее подтверждение главного – свет обогнать ничто не может, не хватит энергии Вселенной, если вдруг кто-то изобретет такой двигатель, с другой стороны! Правильно сказано и о том, что Эйнштейн «не признавал многие положения квантовой „теории“. Да никакие положения он не признавал, кроме своих! Эйнштейн думал, что, „напугав“ коллег, своим толкованием квантовой „теории“ – все и остановится! Но, тут появился Эрвин Шредингер. Пусть его „подмяли“. Но, много других. Вот, ваш „сосед“, японец Акира Тономура, тот самый, который на съезде физиков, занимающихся квантовой теорией после Эйнштейна, когда ему заявили, что без Эйнштейна он, Акира, всего лишь „бесполезен, как один сапог!“, отпарировал: „Да, согласен: один сапог бесполезен… Но, я-то – десять сапог!!! Мне Эйнштейн не нужен!“ И предложил свою теорию (не выходя из обувных понятий!) единого поля, которую назвал „шнурки“! Был такой известный русский и советский поп – отец Павел Флоренский. Он раскусил Эйнштейна сразу! И написал капитальный труд „Столп и творение Истины“… Был расстрелян НКВД по доносу… При желании можно найти эту интереснейшую книгу. У меня она есть, но я дам ее читать только у себя дома!» Как-то, после банкета в честь Эйнштейна с большими возлияниями, Альберт признался: «Математика – это единственный способ провести кого угодно, даже самого себя за нос!»…

…«Отлично! С Альбертом Эйнштейном вы разделались, но пора и переходить к нашим баранам…»

«Ты, Володя, кого называешь „баранами“ – женьшень или японцев? Я, все-таки хочу сначала выдать вам тайные секреты японцев в отношении ловкой эксплуатации нашего Мироздания!.. Вы никогда не задумывались, почему японцы, живя в прямом смысле на вулкане, никогда не пытались сменить место жительства? И Китай давно могли бы заселить, переехать туда всем народом… Да и у России попытаться оттяпать часть хорошей земельки… А, они – за какие-то три скалы, что в Тихом Океане, называемые „Курилы“, не подписывают с нами мирный Договор!..»

«Я на одной конференции по судебной медицине познакомился с коллегой, работающим в Николаевске-на -Амуре, – неожиданно вмешался в умный разговор Сергей, – удивительная у него судьба! Его отца, летчика-разведчика, который летел по приказу Сталина проверить, как обстоят дела, чтобы наши войска, как было обговорено на Потсдамской Конференции, заняли Курилы и Хоккайдо. Американцы в японских самолетах сбили нашего разведчика. Он упал на один из островов Курил Шикотан… Так вот, японский гарнизон, охраняющий Курилы, сдался ему! Отремонтировал его самолет и подлечил его самого… Потом шлюпки, на которых японцы покидали Курилы, разбомбили американцы, которые сбили нашего летчика-разведчика… Хоккайдо досталось американцам… Сталин позвонил Трумэну и сказал, когда американцы оккупировали Хоккайдо:

«Мы так не договаривались!»

Сталин уже знал, что у Трумэна был план сбросить на СССР 40 атомных бомб… Так вот, мой коллега, сын этого легендарного летчика-разведчика, вскрыл труп толи родного, толи двоюродного брата императора Японии, подписавшего Акт капитуляции, Нихон-но коуфуку… Я все думаю, о невидимых нитях… судьбы!..»

Глава 6. Наука логики или теория суждения?

«Have you ever been in love? Horrible isn’t it? It makes you so vulnerable. It opens your chest and it opens up your heart and it means that someone can get inside you and mess you up»8

Было около 18 часов. В тайге темнота, хоть глаз выколи, наступает стремительно. Все, конечно, зависит, в какой фазе луна и насколько чистое небо. Профессор Фруентов неожиданно встал изо стола, и ничего не сказав, вышел на террасу. Через минуту он вернулся со словами:

«О, как нам везет! Ветер с Океана, значит, небо будет чистое, звездное. Сегодня пойдем собирать женьшень!»

Так просто сказал, как если бы речь шла, ну, например, о черной смороде, что росла по берегу речушки, окантовывающей всю усадьбу. Эта речушка брала начало из-под земли и где-то в тайге под землю уходила. Но, после сильнейших разливов Амура, Уссури и Самарги эта безымянная речушка превращалась в реку, шириной в некоторых местах до полукилометра. Глубина в ней бала стабильна до трех метров. Сережа с малолетства, просыпаясь, с растущей рядом громадной вековой черемухи, нырял в «свою» реку вниз головой без опасения. Зимой, при минус 35—45, прорубал в реке огромный прорубь, как раз напротив черемухи, и также, как в теплые месяца, проснувшись, нырял в него «ласточкой»… Баба Люба брала с речки воду и для себя, и для скота, зачерпывая деревянной двухведерной бадьей. А для разливов, как в европейских замках, усадьба Хорошко имела навесные деревянный мосты из дубового горбыля, обитого гладко выструганными половыми досками. Мосты удерживались и опускались при помощи лебедок. Два – вручную, а к двум Сережа примастерил электромоторы… Да, вода в речке была как крепко заваренный чай, но абсолютно прозрачная. Сережа еще по молодости напускал туда сомов, налимов, сазанов, карасей, щук, касаток, плотву – наловил сачком в Самарге. Рыбы расплодилось, хоть руками лови или на голый крючок. А откуда появились раки – ни баба Люба, ни Сережа не знали. Их тоже было тьма. Когда баба Люба черпала бадьей воду, она непременно проверяла, не попались ли раки? И, засучив рукава, вылавливала их, выбрасывая обратно в реку. Во время разливов, если они, разливы, совпадали с временем нереста красной рыбы, то рыба, высунувшись гордо на треть из воды, шла по реке. Иногда – выбрасывалась на берег… Баба Люба тогда дежурила по 24 часа в сутки, чтобы собирать одуревшую кету и горбушу, и бросать назад в реку. Хорошко рыбу ели редко, хотя в подполе всегда стояли дубовые бочонки с красной икрой и семужного посола жирной кетой. Конечно, рыбу и коптили, и сушили. Коптили для себя, сушили для собак… Но, это так, отступление. Дело в том, что слова профессора Николая Константиновича Фруентова, заведующего кафедрой фармакологии ХГМИ, повергли все в некую растерянность. Даже старожилов – бабу Любу и Сережу! Ночью, в тайге, искать женьшень, да еще всем, – девочки вообще никогда в жизни даже на картинках его не видели…